Большая часть стихов, написанных святым Григорием, датируется последними годами его жизни, то есть вовсе не относится к юношеским забавам.
Темы стихов не только богословские, но и автобиографические или на смерть друзей. Впрочем, подлинный поэт не просто описывает какую-то тему, но выражает некие важные аспекты сути и духовных законов, которые действуют в том, о чём он говорит. Поэт прозревает мир до этих самых духовных законов. Григорий был поэтом и выражал своё ощущение истины через стихи, как и вообще через свои писания. Он же старался осмыслить стихи с литературоведческой точки зрения.
В своём небольшом произведении «О стихах своих» Григорий напоминает противникам искусства и стихосложения тот факт, что Давид, играя на лире и распевая песни, отгонял этим злого духа, подступавшего к душе царя Саула. То есть благодать, звучащая в подлинном искусстве, сильна отгонять тьму от людей и дарить им жажду перемены. Далее Григорий сравнивает стихосложение с колесницей для доброты, которая быстрее всего способна доставить добро душе. Искусство дарит слушателю наслаждение красоты, и «люди чрез благопристойное наслаждение приводятся в общение с Богом».
Обращаясь к противникам стихов, святой говорит: «Что может быть полезнее этого (общения с Богом через искусство)? И ты, ревнитель строгости, нахмуривающий брови и самоуглубляющийся в себя, разве не подкладываешь сладостей в кушанье? За что же охуждаешь мою речь, дела ближнего измеряя своей мерой? Не сходятся между собой пределы мидян и фригиян; не одинаков полет у галок и орлов».
То есть, по Григорию Богослову, подлинное искусство даёт душе касаться Бога и общаться с Ним. При этом святой явно осознаёт, что его собственные стихи ведут людей к той же цели, потому что они настоящие. Он чувствует дуновение Духа в своих стихах и при личном смирении готов перед всяким доказать настоящесть и пронизанность Духом того, что он пишет. Всего святой написал около 500 стихов, обращаясь к поэзии в пору наивысшей писательской и духовной зрелости.
Красота бытия для святого была красотой Господней, сияющей во всём, что есть в мире доброго и прекрасного. Он пишет: «Троица, Которой и неясные тени приводят меня в восторг». Свет всегда есть свет Господень, но мы придаём ему новые формы сообразно своей неповторимости.
О чем бы ни писал Григорий: жалуется ли он на завистников, сетует ли на переживаемую боль, вспоминает былое или изрекает мудрость – он всё оценивает Богом и высотой, даже когда прямо не говорит о вере. Вера для него есть образ познания и осмысления, который даёт цельность взгляда, на что бы он ни смотрел.
«В дар Слову принести и слова» – вот отношение Григория к дару умножать красоту словом.
Христианин, согласно Богослову, не может быть необразованным и отрицающим значение культуры, в красоте которой он видит красоту, поддерживаемую благодатью Господней, хотя это часто и неявно для самих творцов красоты. А поскольку источник красоты только Бог, то и вся языческая мудрость, уверен Григорий, принадлежит христианству, которое одно способно оценить её по достоинству и в контексте сотворённого Троицей мира.
Бог даёт людям благодать. Ею те умножают красоту, каждый по мере и образу своих талантов. А потому все красоты и ценности мировой культуры, по мысли Богослова, пронизаны Богом и принадлежат Ему, и лишь Он вдохновляет творческих людей творить. А потому тот, кто отрицает культуру, отрицает присутствие Господа в той подлинной красоте, создавать которую призваны люди, о чём позднее скажут Григорий Палама и Иоанн Дамаскин.
Григорий Богослов, подобно многим святым отцам, любит и ценит всякое познание. Он пишет: «Еще не опушились мои щеки, но мной владела какая-то пламенная любовь к наукам. И не совсем чистые учения старался я придать в помощь учениям истинным». То есть, учась в Афинах у языческих учителей, Григорий рассматривал те положительные знания, которые они имели, как дар Христов людям. И как таковые эти знания были верны, но нуждались в христианском комментарии и оценке для того, чтобы они не были обрывочными, но заняли своё место в общей картине мира, предоставленной человеку верой.
Артём Перлик