Не для всех аспирин — лекарство
— Отец Силуан, как появилась идея издать «мирянский» молитвослов на русском языке?
— Дело в том, что наш привычный молитвослов составлен из молитв, которые предназначены для монашествующих. А для мирян молитвословов в принципе не существует. Как можно представить молитву по молитвослову, например, в деревне, где грамотность была довольно низкой? Все, что верующие люди могли запомнить в храме, как «Отче наш», они и повторяли. Неслучайно преподобный Серафим Саровский составил свое правило для мирян, которое заключалось именно в многократном повторении простых молитв.
Необходимость в молитвослове появляется в середине ХХ века, когда огромное количество образованных людей стало как-то идентифицировать себя с Православной Церковью. Вот тогда молитвословы начали переписываться и размножаться в большом количестве. Они печатались в старой орфографии при монастырях, и естественно, набор этих молитв был монастырским. Монашеские идеалы — это, конечно, хорошо, но не для всех христиан они подходят, и наша задача — с любовью подойти к таким людям.
— Можно ли самому себе составлять молитвенное правило?
— Я убежден, что не только можно, но и нужно. На определенном этапе христианин вправе выбрать себе определенное молитвенное правило, усилить его, сократить или заменить на другое. В этом нет ничего необычного. Мы с вами не часто перечитываем книги, по которым учились в школе. Когда человек приходит в Церковь, ему предлагают набор молитв, сочиненных до него духовно опытными людьми. Они ему даются не для того, чтобы он их твердил всю жизнь. Как и букварь нужен, чтобы мы научились читать сами, а не чтобы повторяли его до конца своих дней. В какой-то момент христианин начинает чувствовать, что обычное правило не совпадает с тем опытом, который у него есть. Значит, он созрел для корректировки своего молитвенного правило в ту или иную сторону.
— Митрополит Антоний Сурожский говорил о молчаливой созерцательной молитве, предлагал садиться у икон, засекать определенное время и посвящать его попытке предстояния перед Богом. Тоже ведь кажется довольно смелым и новым подходом.
— Святые отцы и ранее давали подобные советы. Форма молитвы может быть самой разной. Как известно, безмолвная молитва — одна из вершин исихастского молитвенного богословия, это молитва как состояние души. Афонские отцы, Паисий Святогорец, например, тоже говорит, что молитва не должна быть вычитыванием текста, а евхаристической жизнью в благодарности Богу и людям. Такой, чтобы за тебя и твою жизнь люди благодарили Господа.
Я считаю, что уже с XIX века российское общество созрело для молитвы на русском языке. И даже духовно строгие и опытные люди вроде святителя Филарета (Дроздова) взялись за переводы Священного Писания на русский. Конечно, мы постоянно видим, что есть те христиане, кому привычнее и полезнее оставаться с церковнославянскими текстами, и это хорошо. Главное, чтобы они не заставляли других думать, жить и молиться так, как им кажется полезным. Для кого-то аспирин — это лекарство, а для кого-то наоборот. Молитвы и тексты Священного Писания — это духовное лекарство, надо помнить об этом. Важно, подействует оно в твоей душе или нет. Если одна форма не подействовала, давайте пробовать другие.
Молитвы пишут грешники
— Есть расхожий аргумент: но ведь древние молитвы написаны святыми людьми…
— Даже сейчас составляют тексты новопрославленным святым, но разве это модернизм, экуменизм, обновленчество? Ведь раньше их не было. Нет, эти тексты утверждаются Синодом и входят в обиход прихожан. Святые или не святые те люди, которые составляют молитвы, мы не знаем. Канонизируют людей только после смерти. Все святые были грешниками, безгрешен один Христос. Поэтому можно сказать, что молитвы пишут грешники и для грешников. Об этом надо помнить и различать, что тебе духовно полезно, а что неполезно. Если есть какое-то смущение, текст можно отложить в сторону, ничего страшного. А если есть смущение при чтении церковнославянского текста, то откладывай и его, в этом тоже нет ничего страшного.
В канонических пределах Русской Православной Церкви сейчас молятся на английском, французском, чувашском, татарском, мордовском, марийском и других языках. Я уж не говорю про Грузинскую, Антиохийскую и другие Поместные Церкви. Эти языки используются официально, активно и постоянно, в этом нет обновленчества. Мы не требуем от татар читать молитвы на церковнославянском языке, потому что Церковь мыслит миссионерски.
Когда человек пришел в храм молиться, поздно разбираться, получил он соответствующее образование или нет, подготовился он или нет. Он уже здесь и молится с нами, и ему надо дать возможность понять, что происходит в храме.
Понятный церковнославянский
— Часто слышу, дескать, зачем переводы, церковнославянский язык очень понятный. Для русского человека все тут ясно даже интуитивно.
— Да, но если начать спрашивать таких людей даже не что-то сложное, а например, «бых яко нощный вран на нырищи. Бдех и бых яко птица особящаяся на зде» (Пс 101:7–8). Или 103-й псалом: «тамо птицы вогнездятся, еродиево жилище предводительствует ими», то такие можно услышать варианты «интуитивных» переводов, что диву даешься!
А на литургии как перевести «Ангельскими невидима дориносима чинми»? Люди затрудняются. Не все еще знают, что у нас посередине Херувимской песни довольно безграмотно поставлена пауза, прямо посередине предложения. «Иже херувимы тайно образующе» — то есть мы, таинственно уподобляясь херувимам и животворящей Троице воспевая Трисвятую песнь («Свят, Свят, Свят», то, что мы потом услышим на Евхаристическом каноне) «всякое ныне житейское отложим попечение» — а для чего? Чтобы Царя всех принять, поднять, сопровождаемого ангельскими невидимыми вооруженными силами. Дориносима — значит несущими копья, оружие. И вот прямо посередине фразы стоит пауза, во время которой на Херувимской совершается поминовение. Потому что мы до сих пор не понимаем, о чем поем. Но логичнее продолжить как сейчас в греческих служебниках: для чего мы должны отложить житейское попечение? — чтобы принять Царя всех.
Для спасения души это, конечно, не так важно. Люди, и не понимая ничего в текстах, спасались. Но если у нас есть образование и возможность в чем-то разобраться, но мы ничего не делаем, я думаю, мы грешим. Просто грешим, потому что не используем данный нам Богом разум. И еще плюем в память и наследие святых отцов, которые оставили нам красивые и логически выверенные тексты, наполненные богатым смыслом, а мы воспринимаем это как какой-то приятный шум, на фоне которого каждый думает о своем.
Поэтому понятность церковнославянского языка — вопрос дискуссионный.
Бремена тяжкие и неудобоносимые
— Получается, что даже просто посещая богослужение, верующий сначала должен пройти специальную подготовку.
— В том и дело! Чтобы составить службу, требуется целая библиотека, а перед каждым богослужением проводится настоящая научная работа по согласованию множества книг. Священник использует Служебник, у чтеца Псалтирь и Часослов, каноны он читает по Октоиху, Минее, Триоди, хору нужен Ирмологий. Это уже семь книг сразу. Есть Типикон — устав, по которому это все должно сочетаться. Вот Минея, это 12 месяцев, они в двух или трех частях, это не меньше 24 частей. Плюс две части Триоди, и еще другие книги!
Приобрести все это огромное количество дорогостоящих и редких книг не под силу некоторым приходам, не то что каждому прихожанину. Но ладно. Вот вы их купили, потратили несколько часов времени, чтобы составить по ним богослужение, а далее начинается самое интересное. Вы должны взять церковнославянско-русский словарь, словарь церковнославянских паронимов Ольги Седаковой, желательно со словарем библейского греческого и еврейского языков поработать, потому что некоторые моменты, касающиеся Ветхого Завета, мы можем понять только через иврит.
Но для этого требуется специальное образование! Разве вправе мы его требовать от всех христиан? Да и когда этим заниматься работающему человеку, у которого еще и семья? Можно ли требовать от него перед каждым богослужением делать работу, которую, извините, далеко не каждый священник, окончивший семинарию, в состоянии провести? Это и есть накладывание на людей бремен тяжких и неудобоносимых.
Молитвенный шум или Сокровищница смысла?
— Многие в храме стоят со смартфоном, откуда читают параллельный перевод богослужения. Такой вот выход.
— Но ведь это все равно, что вы пришли в гости к маме и говорите с ней на иностранном языке, переводя все по смартфону. Это же нелепость.
Многие, конечно, не чувствуют здесь никакой проблемы. Настолько, что в 1923 году Святейший синод Элладской Православной Церкви, в очередной раз приняв постановление о необходимости служить на древней версии греческого языка, написал, что прихожан утешает… молитвенный шум в храме!
Это немыслимое словосочетание — молитвенный шум. Но ведь именно так воспринимает богослужение огромное количество наших соотечественников. Этому могут быть совершенно объективные причины, например, храм наполнен народом, у входа плохо слышно, динамики или не работают или их нет, потому что «нечего еще микрофоны тут разводить грешные». Люди не слышат ничего. Добавим чтение Писания нараспев специальным диаконским голосом на церковнославянском, спиной к людям. Где тут миссионерское, катехизическое, назидательное значение богослужения?
Люди находят выход в том, что молятся своими словами. Читают какие-то псалмы, молитвы, ждут, когда очередь подойдет на исповедь — тут уже живое общение с батюшкой, какой-то смысл во всем происходящем. Потом вторая очередь, к причастию. Так время и коротают.
— Но, кажется, люди должны приходить в храм для поиска высших смыслов?
— Конечно, и смыслы эти нам предлагаются не для того, чтобы позабавить изящными словесными оборотами, а чтобы дать нам нечто важное для спасения. Но, не желая разобраться, мы это игнорируем. Причем одно дело, когда человек объективно не может разобраться, услышать, понять. И другое дело, когда может, но говорит — нет, как отцы наши положили, так и будем делать, не вникая особо. Отцы-то положили в какой-то момент, но до того было положено другое.
Многие ли знают, как звучат кондаки преподобного Романа Сладкопевца? Мы знаем только отрывочек из них, который поется на акафисте Пресвятой Богородице «Взбранной Воеводе победительная». А он писал их десятками. То есть тысячи текстов ушли из употребления в Православной Церкви, и она не развалилась, не сломалась. Поэтому не стоит и сегодня бояться, что какие-то тексты будут заменены другими или по-другому интерпретированы. Главное — сохранить смысл.
Русский язык — для обновленцев?
— Мне кажется, важное значение имеет тот отрицательный след, что оставили обновленцы.
— Да, которые прославились доносами, пересажали огромное количество святых и просто уважаемых людей. Но при чем тут переводы на русский язык? Исторические обновленцы занимались не этим.
Когда у нас на приходе шла дискуссия, некоторые говорили, что читать, например, Апостол на русском языке — «это же обновленчество!», я сделал целый доклад для прихожан. Оказывается, были лжесоборы, на которых обновленцы постановили запретить русскоязычное богослужение. Протоиерей Василий Адаменко был обновленцем, но ушел от них, потому что ему запретили молиться по-русски. Он пришел к митрополиту Сергию (Страгородскому) и был принят в каноническое общение с Церковью, тогда же принял монашество с именем Феофан, и ему было благословлено совершать богослужение полностью на русском языке. У него сложилась община более 1000 человек. Жаль, что эти исторические факты сейчас мало кому известны.
Это ошибка считать, что русификация связана с движением обновленцев. Напротив, русификация богослужения — это прямой совет Поместного собора 1917–18 гг.
— Что же такое обновленчество?
Обновленчество — это стремление некоторых священников с помощью светской власти достичь определенного иерархического положения. Группа священников, петербургских вначале, решила свергнуть церковную власть с помощью советской светской власти. И у них это отчасти получилось. Правда, Бог поругаем не бывает, в результате все произошло наоборот. Но задача обновленцев была политическая — самим стать у руля. А у таких тружеников и подвижников, как иеромонах Феофан, задача была чужда всякой политики, она была миссионерская, пастырская, и митрополит Сергий, впоследствии Патриарх, это понял.
Думаю, рано или поздно в крупных городах будут выбирать какой-то приход, и в нем официально разрешат совершать и русское богослужение, и какие-то виды древних богослужений. Которые, кстати, пропали из обихода благодаря жесткой политике Константинополя, подавлявшего национальные и периферийные чинопоследования и молитвы.
Смысл таинства
— Как готовиться к причастию? Есть ли обязательные требования или тут тоже действует правило «букваря»?
— Кому-то требуется полное правило, набор сложившихся традиций, кому-то нет — и это тоже со смирением и любовью надо принять. Правила подготовки мы находим в Типиконе, который тоже адресован средневековым монахам. Мирянам никакого правила не было предписано. Более того, существующая традиция сформировалась в эпоху, когда причащение было крайне редким. Соответственно, перед ним требовалась определенная подготовка, настрой на принятие этого высокого таинства.
По большому счету, единственно важным неопустимым правилом является сам текст Литургии. Он достаточно сбалансирован и насыщен нужными смыслами, чтобы подготовить себя к моменту причащения. Правда, и это правило не «вычитывают» те, кто приходит в храм с детьми к самому Причастию. Даже оно оказывается не всем по силам.
Как говорят историки Церкви, в старые времена, когда люди ждали очереди ко Причастию, чтобы они не болтали, не зевали, не дрались и не занимались безобразиями, им предлагалось выслушать молитвы. Так и появились молитвы ко Причастию. Впоследствии все поменялось, стало так, как сейчас, а молитвы эти стали личным частным правилом человека. Сейчас у нас в это время поется один причастен.
— Причащение будет «работать» и если ты вычитал три канона, и если пришел с детьми к самому Таинства, ведь так?
— У нас страшная ситуация. Человек вычитывает все три канона, два акафиста, канон ко причащению, молитвы ко причащению, а для чего он причащается, он не понимает. Зачем? Чтобы благодать была. Зачем она нужна? Чтобы сглаза не было? Чтобы внучка хорошо училась? А Христос нам для чего?
То, что говорят отцы Церкви о движении духа и тела ко Христу, о соединении с Ним, о богоискательстве, отблески которого великолепно отражены в творчестве русских писателей и поэтов, — где это? Поиск Бога… Кто Ты? Почему Ты нас позвал к Себе, чем мы можем быть Тебе интересны? Если этого поиска нет в жизни человека, что толку ему читать все эти правила? Может, стоит сначала самому понять, для чего он причащается?
Мы зачастую не знаем, кто стоит с нами в храме рядом. Даже если видим этого человека изо дня в день, из года в год. Мы не знаем о его нуждах и проблемах, да и знать не хотим. А если и узнаем, то не всегда желаем и можем помочь.
У нас бытует мнение, что причащение — это акт личного освящения. Естественно, это так, но смысл в том, что не для меня только дан Новый Завет, а для всего Нового Израиля. Для всей Церкви Христовой. И в той мере, в какой я нахожусь в Церкви, в такой мере для меня актуален и мой личный завет со Христом. Если я один на один с Богом, но при этом никак не соединен с моими ближними, то я обманываю себя. Обманывается человек, который считает, что Бога любит, а ближнего своего ненавидит, говорит апостол. В понимании этого и есть предпосылки для правильного понимания причащения Святых Христовых Тайн.
Вы скажете: а откуда я это все взял? Из молитв самой литургии и молитв ко причастию, которые переводил и увидел, в чем там смысл, в чем их значение. Вы можете сделать то же самое и убедиться в том, что причащение — это гораздо глубже, серьезнее и глобальнее, чем просто «на счастье и удачу». Это то, что переводит нас в жизнь вечную, то, что является залогом нашей сопричастности вечности уже сейчас. А не просто некая благодатная помощь в наших земных делах. Это вполне может быть, но это уже побочное действие, рикошет.
От Церкви все ждут, что мы сейчас нравственность улучшим, покосы, надои и образование, но Церковь не для этого нужна. Если в обществе превалируют христианские идеалы честности, сострадания, молитвы, самопожертвования, то они влияют благотворно и на нравственность, и на покосы, и на надои, и на образование.
Чтобы увидеть смыслы, необходимо перевести и понять тексты. Поэтому я делаю переводы и предлагаю их людям. Многие говорят «спасибо». Ценность в том, что эти люди не уходят никуда из Церкви и не противопоставляют себя «церковнославянскому большинству», наоборот, мои книги помогают им оставаться в Церкви осмысленно.
Беседовала Анна Ершова
Подготовила Наталия Щукина
blog.predanie.ru